Неприятности в ассортименте - Страница 61

А зачем так подробно?

Никита словно оправдывается.

Аул, термоподложки…

– Очень жаль, – сказала я Никите. – Опять выходные пройдут без тебя. А я беру к нам Анечку. Думала, отлично развлечемся втроем в парке аттракционов…

Непростой детский сад в Иришином поселке травмировал воображение. Я еще ни разу не заходила внутрь, когда Ирина забирала дочь. Но видела и красивые лужайки с пальмами, альпийскими горками и цветущими клумбами (ландшафтный дизайнер явно ни в чем себе не отказывал), и шикарно оборудованные игровые площадки.

Внутри тоже царила роскошь, достойная бизнесменских короедов. Причудливый мир, наполненный знакомыми персонажами, – я словно попала в сказку. И сразу вспомнила, как потрясла меня в детстве комната пацана – отпрыска французского магната – в фильме «Игрушка». Здесь было нечто подобное.

Ладно, это не главное.

Самая важная деталь садика – хороший воспитатель.

О, очевидно, и с этим был полный порядок. Вломившись в Анину группу и не обнаружив там детей («Они гуляют, – сообщила нянечка, – вы увидите, площадка с динозавром»), я вернулась обратно на улицу. Подкралась, маскируясь за кустарником, подстриженным кубиками и треугольниками. И увидела Светлану Геннадьевну с выводком цыплят. Все сосредоточенно изучали муравьев. Наставница делилась с молодежью полезными сведениями.

Как мило!

Мне это понравилось. В муниципальном садике, куда Анюта ходила раньше, воспитатели предпочитали на прогулке общаться не с детьми, а друг с другом.

– А вот, посмотрите, дети. Это тля, – сказала Светлана Геннадьевна.

– Б..? – громко переспросил толстый малыш, похлопав глазками. Вероятно, его папуля использовал это слово в качестве словесного эквивалента пробела.

– Нет, Антоша. Ты неправильно говоришь. Надо говорить «тля». Такое маленькое насекомое. Для муравьев тля вроде коровы. Они ее доят.

– Круто! – восхитился Антоша. – Классно устроились, дармоеды!

– Нет, ну почему же дармоеды? Муравьи пасут тлю, охраняют ее.

– А мой папа охр-р-раняет депутата гор-р-род-ской думы! – в тему гордо сообщила красивая кареглазая кнопка.

– Да, Танюша, я знаю, – кивнула Светлана Геннадьевна. – Ты отлично выговариваешь букву «р». Умничка!

Обалдеть.

Если охраннику хватает средств для оплаты этого роскошного садика, то каковы же доходы самого депутата? Наверное, депутатский спиногрыз пристроен в швейцарский детсад… Но если депутату местной думы по карману швейцарский садик, то какими же средствами располагают депутаты Государственной думы?

Тут моя фантазия бессильна.

– За мной пришли! За мной пришли! – закричала Анечка и бросилась ко мне.

Я подхватила малышку на руки. За последний год наша девица потяжелела. Еще пару килограммов – и вряд ли удастся ее поднять без ущерба для моего позвоночника.

Поэтому надо пользоваться моментом.

– Как давно мы с тобой не виделись, Юля. Ты меня разлюбила?

– Что ты, милая! – едва не прослезилась я. – Я тебя обожаю!

– И Лев уехал надолго. Нам грустно без него. Мама плачет, тоскует.

– Лев обязательно вернется.

– За мной пришла Юля, – сообщила всем сверху Анечка. Она обнимала меня за шею, целовала, прижималась розовой щечкой.

Какое удовольствие!

– Здравствуйте! Да, Ирина Сергеевна предупредила, что вы заберете эту красавицу, – улыбнулась воспитательница.

Следующие пять минут она посвятила комплиментам. Оказывается, наш ребенок – гений бисероплетения и лепки из глины. Дитя чудесно поет, рисует как Поль Гоген, социально адаптировано и обладает ангельским характером. Похоже, у Светланы Геннадьевны и под пытками не удалось бы вырвать критического замечания в адрес ребенка. А я-то думала, у Ани отсутствует музыкальный слух. Когда она пыталась напевать мелодию из фильма «Бумер», то не попадала ни в одну ноту. И трубила, как слон. Басом.

Но, выходит, я сильно ошибалась.

Действительно… Только сейчас это поняла: ребенок, наверное, напевал мелодию совсем из другого фильма!

Вот я глупая!

Это у меня нет слуха. А Анечку мы обязательно отдадим в музыкальную школу. Нельзя зарывать талант в землю. Вдруг из нее получится оперная певица?

Удрученная известием об очередном Никитином круизе (Генри, Генри, Генри!), я решила устроить вечером демонстрацию протеста. Буду холодной и равнодушной. Буду играть с Анютой. Буду смотреть только на нее. А он пусть едет в аул в обществе сексуально озабоченной француженки.

Скатертью дорога!

Подумаешь!

А что мне делать? Закатить истерику? Потребовать от возлюбленного прекратить всяческие контакты с подлой девицей? Никита, естественно, не пойдет на это. У него же работа. Договор с французами. «Фростком». Замороженная цветная капуста. Акции…

Неужели Ирина права и планы Генриэтт Нувель в отношении Никиты заходят гораздо дальше, чем я могу себе это представить? Неужели француженка вернется домой с трофеем, и им станет симпатичный русский парень, тридцать четыре года, рост сто восемьдесят шесть сантиметров, вес в районе восьмидесяти килограммов, официально не женат… Леденею от ужаса.

Только не это…

А что?

На фоне подобного кошмара другой сценарий (измена, но без отъезда во Францию) кажется менее страшным. Получается, я уже сейчас морально готовлюсь к тому, чтобы простить Никите измену.

А разве он верен мне сейчас – когда проводит бок о бок с Генри целые дни, катается с ней в автомобиле, кормит в ресторанах? Она целует его на прощание. Меня начинает трясти уже от одной мысли об этих поцелуях!